#писатель_на_войне

22 июня 1941 года он потребовал командировку на фронт — как в годы Гражданской. Ему отказали: возраст не тот. Но — вернули в большую печать: спрос на боевые строки снова был высок. По популярности Демьяновы рифмы ни в какое сравнение не шли с произведениями новых любимцев публики — Твардовского, Симонова, Исаковского, Фатьянова, да даже Маршака и Лебедева-Кумача. И все-таки его слово помогало бойцам. Фронтовики получали посылки — кисеты с табачком. А в них — стихи Демьяна:
Эх, махорочка душиста,
Хорошо ее курнуть...
Бей проклятого фашиста,
Не давай ему вздохнуть!
В самые трудные дни Великой Отечественной он написал: «Я верю в свой народ несокрушимою тысячелетней верой». Главные публикации военных лет прошли в «Известиях» под псевдонимом Д. Боевой с рисунками Бориса Ефимова. Поэт возвращался, его стихи появлялись на афишных тумбах — в качестве подписей к плакатам. Он любил призывы:
Слушай, дядя Ферапонт:
Шлите валенки на фронт!
Шлите срочно, дружно!
Это — то, что нужно!
Ферапонт здесь упомянут не только рифмы ради: колхозник Ферапонт Головатый в то время внес 100 тысяч рублей в фонд Красной армии. Цепкий глаз журналиста не мог не ухватить этого факта.
Перевоспитанный партийной критикой, теперь Придворов-Бедный-Боевой воспевал преемственность героической истории страны с победой на Куликовом поле и восклицал: «Помянем, братья, старину!» Он прославлял Русь:
Где слово русских прозвучало,
Воспрянул друг, и враг поник!
Вот уже и в «Правде» начали появляться новые стихи, подписанные привычным литературным именем Демьян Бедный: разрешили! (много лет его совсем не пеатали). Вместе с другими поэтами он еще успел пропеть славу Победе. И умер через две недели, 25 мая 1945 года, опубликовав последнее стихотворение в газете «Социалистическое земледелие».