Имена на карте города. БОРИС БЫЗОВ
Имена на карте города. БОРИС БЫЗОВ
В 1981 году на карте Нижнекамска появилась небольшая улица Бызова. Протяженность тихой улочки – 1100 метров, начинается она популярным рынком, затем следуют несколько торговых центров, в том числе «Сезам» – когда-то известный в округе универсам №20. Здесь же расположена детская библиотека и кафе. Улица Бызова завершается переходом в лесной массив.
Но в честь кого был назван это километр городских дорог? Чью фамилию носит тихая улица? Оказывается, удивительного человека, всю жизнь связавшего с химической наукой. Без открытия, которое он совершил в начале ХХ века, город Нижнекамск вряд ли бы появился на карте России.
Борис Васильевич Бызов (1880-1934) – один из основоположников науки о резине и каучуке. Он автор фундаментальных трудов по теории процессов вулканизации, создатель первого заводского исследовательского центра по химии и технологии резины, глава первых вузовских кафедр технологии каучука и резины, пионер синтеза каучука из нефтяного сырья, автор серии первых учебников для вузов и техникумов, лауреат Бутлеровской премии (1911), член ряда отечественных и зарубежных научных корпораций. Он был издателем научной литературы, свободно владел многими языками, писал стихи и пьесы, был обаятельным и глубоко интеллигентным человеком.
«Крупнейший специалист по вопросам вулканизации с мировым именем», – так отзывались о нем современники.
Борис Васильевич Бызов родился 29 июля (10) августа 1880 года в Царском Селе Санкт-Петербургской губернии. Учился в Реформаторском училище. В 1903 году Борис Бызов оканчивает Санкт-Петербургский университет, с 1903 года по 1934 год руководит лабораторией на заводе «Треугольник» (Ленинград). Здесь в 1913 году он разработал способ получения дивинила (бутадиена) гидролизом нефтяного сырья. Завод, кстати, был одним из самых коммерчески успешных проектов своего времени – «Треугольник» имел около 50 торговых отделений по России и миру, включая города Бухарест, Вену, Гамбург, Париж, Константинополь, Стокгольм. С началом первой мировой войны к производству галош, велосипедных и автомобильных покрышек, ремней и рукавов добавились противогазовые трубки и маски, артиллерийские буфера и другая военная продукция.
Рабочий день Бызова начинался в семь часов утра и продолжался до семи вечера. Несмотря на загруженность по основной работе, Бызов все же находил время для научных экспериментов. Разработка новых методов анализа, изучение строения каучука и его вулканизации, усовершенствование технологии приготовления галошного лака – вот далеко не полный круг научных интересов Бызова. «Первый русский специалист-резинщик» – так называют ученого. Примером высокой оценки труда Бызова становится отправка его в 1908 году в Лондон на конгресс по каучуку.
Наверное, сегодня каждый школьник знает, что натуральный каучук когда-то получали из сока деревьев-каучуконосов. Обходился такой каучук очень дорого, даже тогда, когда научились разводить плантации этих деревьев. Еще в 1826 году английский физик и химик Майкл Фарадей открыл, что тягучие слезы гевеи – это не что иное, как соединение углеводородов. Известно, что углерод и водород образуют самые разные и многочисленные комбинации. И вот именно Борис Бызов смог получить каучук искусственным путем! Галоши, которые были сделаны из искусственной резины, носились четыре месяца, автомобильные покрышки про
А во время Первой мировой войны ученый участвовал в работах по созданию противогазов. С 1918 года – он уже профессор аналитической химии 2-го Петроградского политехнического института. С 1923 года – заведующий кафедрой технологии каучука и резины, профессор Петроградского технологического института.
По странному стечению обстоятельств, вскоре после выхода первых советских заводов синтетического каучука на промышленный режим работы, в 1934 году скоропостижно скончались оба автора технологий получения этого продукта: 5 мая умер Сергей Лебедев, а через полтора месяца – и Борис Бызов.
Жизнь последнего оборвалась неожиданно. Никогда не жалующийся на недомогания, казалось, полный сил и энергии, он пережил свой юбилей (30 лет научной деятельности) всего на две недели. 27 июня 1934 года Борис Васильевич приехал с «Красного треугольника» в институт, шел на свою кафедру. Не дойдя несколько шагов до двери, он упал. Его принесли в кафедральную комнату и вызвали скорую помощь. Прибывший врач констатировал смерть от стенокардии. Это случилось в три часа дня.
Возможно, трагическая смерть связана с партийными интригами. Так, современник Бызова, ученый Ян Селль-Бекман был, мягко говоря, удивлен отношением властей к проекту Бориса Васильевича.
Вот что Селль-Бекман пишет в своем дневнике:
«Еще при мне большое количество инженеров «Красного треугольника» были арестованы как «вредители». Кошелев, Лявзанский, Швальбе, Бекман, Кристсон, Огурский и др. Потом, когда я ушел, было арестовано еще больше, почти все кого я застал, когда поступил на завод. Многие исчезли бесследно, некоторые отбывали затем принудительные работы на заводе, под охраной.
Профессор Борис Васильевич Бызов открыл свой способ производства синтетического каучука из нефти. Параллельно с этим, профессор С. В. Лебедев предложил свой способ производства – из спирта. Для проверки этих способов, правительством было решено построить два опытных завода: Литер А – для нефти и Литер Б – для спирта.
Бызову был отведен для этого бывший газовый завод на Рыбинской улице, на Обводном канале. Одновременно нужно было организовать бюро для проектирования заводов, производительностью 20000 тонн в год. Бызов предложил мне руководить этим проектным бюро. Жаль было расставаться с Красным треугольником, где я работал 10 лет. Но работа была очень интересная. Бызов так уговаривал – и я согласился.
Я набрал штат, ознакомился с технологическим процессом и приступил к делу. Наш процесс был несколько схож с крекингом нефти, и я в первую очередь, поехал со своим помощником В. В. Молодцовым в Баку. Там мы осмотрели все крекинг-заводы. <…>
Не буду вдаваться в специальные вопросы и подробности. На промыслах мы как-то видели, как газ и нефть с громадной силой вырываются из скважины. Шум слышен на несколько километров. Люди как мухи, стараясь заглушить фонтан, стоят вверху на вышке, обшивая его досками. Нефть обливает их, газ душит, а искры от удара камешка о железо вышки достаточно, чтобы газ вспыхнул и получился пожар фонтана, а эти люди моментально сгорели. Но они работают.
Через день мы увидели там же, в бухте Ильича пожар фонтана. Шум пожара был слышен за 4 км в городе. Столб огня и дыма из города кажется выше гор, следовательно, не менее ½ километра. Вблизи действительно зрелище величественное, страшное и незабываемое.
На заводе Литер А я набрал штат в 30 человек и примерно в мае закончил проект завода на 10 000 тонн каучука в год. Были разработаны проекты аппаратуры, подсобных предприятий, зданий завода и пр.
Сложность дела заключалась в том, что расщепление (пиролиз) нефти происходит при t°+800°С и давлении 16 атм. Получаемый затем дивинил нужно хранить при -30°С, т.к. он кипит ниже нуля.
Все это требует очень сложных печей, выдерживающих большие давления и температуры, сложных насосов, холодильных установок, сложных автоклавов для получения каучука из дивинила (бутадиена).
Попутно был сделан экономический расчет процесса и сравнение экономичности нефтяного и спиртового каучука, причем по моим расчетам получалось, что нефтяной каучук раза в три дешевле спиртового.
Когда я об этом, в одну из моих поездок в Москву, сообщил начальнику управления СК Осипову-Шмидту, он сказал, что экономические соображения не имеют значения и ими заниматься не следует. Мне это показалось странным.
Закончив проект, я повез его в Москву и приложил к нему сравнительные экономические расчеты, доказывающие выгодность постройки заводов нефтяного каучука. Осипов-Шмидт был очень недоволен самим поднятием вопроса об экономичности.
Через некоторое время было решено строить завод по способу Лебедева, якобы потому, что в случае войны нефть может быть отрезана, а спирт будет всегда под рукой. Мне это решение показалось несколько нецелесообразным, так же как и Бызову, и всем работникам опытного завода Литер А. Осипов-Шмидт был повышен в должности. Был одно время заместителем Орджоникидзе, а затем был расстрелян как вредитель. С моей точки зрения, в вопросе о СК он вел себя действительно странно».
Как бы то ни было, Борис Бызов при жизни снискал огромную любовь и уважение как учеников, так и коллег. После смерти Бызова лаборатория химии и технологии резины, созданная ученым в Ленинградском химико-технологическом институте, стала носить его имя. В честь выдающегося «резинщика» в северной столице установлена мемориальная доска по адресу Московский пр. 26/49.
Борис Бызов похоронен на Смоленском православном кладбище в Санкт-Петербурге.